Читать книгу "Рогора. Дорогой восстания  - Даниил Калинин"

Однако ваш отец еще долго не оставлял надежды и предпринял целых семь вылазок в степь. Достаточные для сего предприятия отряды он собирал из своих людей, рогорцев, имеющих к степнякам личные счеты, и даже наемников. Несколько раз они успешно громили кочевья торхов, освобождая наших пленников и захватывая знатных заложников. Но никто не смог предложить на обмен вашу матушку…

Кочевники каждый раз пытались настигнуть барона Руга, нередко им это удавалось. Но ваш отец всегда принимал бой и, что более удивительно, неизменно выигрывал, несмотря на значительное численное превосходство врага. Тогда торхи начали серьезно беречься, высылая многочисленные дозоры, а приграничные кочевья стали держаться друг друга, нападение на степняков становилось все более и более сложным делом.

После седьмой попытки рядом с вашим отцом было уже недостаточно сильных и смелых людей, верно служащих господину или жаждущих отмщения кочевникам, закончились и деньги для наемников. Но и тогда барон Руга не отступился от идеи борьбы со степняками, с горсткой верных воинов он патрулировал границы баронства на манер витязей ругов, силясь перехватить именно тех бандитов… Результат вам известен. Десять лет прошло в бесплодных поисках, прежде чем барон удалился из Рогоры. За это время он нажил себе столько кровников среди степняков, что вряд ли ваша матушка могла уцелеть, даже если бы и выжила после того набега.

Барона Руга торхи прозвали Пеш-архан, «свирепый волкодав». Ничего не напоминает? Да, именно барон Руга выбрал место для строительства Овчары, способствуя и средствами, вырученными от походов, и добытым в походах оружием – им вооружили первых стражей. Более того, и первые десятники были набраны не из баронской дружины, а из рогорских сподвижников вашего отца. Так что Овчарой крепость названа в честь барона Руга…

За те десять лет чуть ли не ежегодных походов в степь и регулярного патрулирования жители степного приграничья вздохнули свободней. Барон Руга не раз перехватывал даже немалые отряды степняков и неизменно предупреждал о крупных набегах. Его действия были столь эффективны, что, когда лен принял барон Когорд, он предпочел воссоздать дружину по образу и подобию отрядов вашего батюшки. Уже из нее и родилась степная стража, рейха-архан, по-торхски – «стая волкодавов».

Все, больше не могу… Отец никогда не делился подробностями своей личной войны со степью, но сейчас… Проклятье, все, о чем говорит Ируг, словно встает перед внутренним взором, а вместе с навеянными видениями и мое одинокое детство, тоска по родителям, по маме… по папе.

Никогда не высказанная вслух обида на отца, лишившего меня своего присутствия, – и в то же время гордость за его любовь, за его честь и преданность, за воинскую доблесть… Пеш-архан… Проклятье, глаза предательски щиплет, а в горле встал настоящий ком. Не хватало еще разреветься, подобно слабой девчонке!

Глава 3

Лето 136 г. от провозглашения Республики

Баронство Корг

Аджей Руга

Неделя пути до Лецека, стольного града баронства Корг, пролетела практически незаметно и, надо сказать, весьма продуктивно. Увлекшись рассказами Ируга о степной страже – ее традициях, воинских уловках на поле боя, историях самых доблестных ее воинов, – я загорелся освоить воинское ремесло «волкодавов». К тому же, как мне думалось, саблей я владел уже достаточно неплохо.

Увы, практика доказала глубокую ошибочность моих суждений. Если я на что-то и способен, стоя на земле, то как всадник не стою ничего. В том смысле, что не обучен рубить ни сверху вниз – то есть схватке с пешцем, так и мало что смогу против другого всадника, не умея одновременно править лошадью и рубиться.

Поэтому в первую очередь рогорцы пытались выучить меня верховой езде по-степному, не мудрствуя лукаво сняв седло с коня и заставив целый день проездить на попоне. А что, до появления седла все так и ездили… Правда, для меня это было слабым утешением, ибо к концу перехода промежность болела нещадно. Кроме того, темп движения отряда был заметно снижен из-за моей неспособности переходить даже на легкую рысь.

Но, с другой стороны, этот день очень многое дал мне в плане понимания управления лошадью без привычной сбруи – это когда всадник направляет скакуна лишь надавливанием стопы (в моем случае всей ноги). Конечно, мои ноги, как оказалось, не столь тренированны, а молодой жеребец не приучен к подобному обращению, но кое-что мне все же удавалось… Поэтому все последующие дни я старался править Аругом[26] – да, вот такое имечко я выбрал поджарому и крайне быстрому молодому жеребцу, одному из лучших в хозяйстве отца – без стремян, развивая в себе исконно степное искусство.

А на второй день я наконец-то узнал, для чего вообще нужно седло! А нужно оно для нанесения правильного рубящего удара сверху вниз – это когда упираешься ногами в стремена, а тазом в луку седла и рубишь с оттягом, имея под собой надежную опору. Степняки и молодые стражи подобные удары тренировали на лозе – постарался не отставать и я, каждый раз бросая коня в галоп при виде даже молодого, еще тонкого деревца, стоящего у дороги, больше похожего на высокий кустарник, если быть справедливым. Не сразу, но удар мне дался, день где-то на пятый.

Правда, в Республике бытует несколько иной взгляд на практическую применимость седла. Ведь именно «правильное» седло, обладающее необходимым упором сзади, позволяет нанести таранный удар копьем – излюбленный воинский прием рыцарства и современных гусар.

И, лишь чуть-чуть поднаторев в искусстве степной езды и правильной рубки, а заодно и базовых маневрах в конной схватке, и некоторых финтах с саблей, я приступил к верховой стрельбе из лука. Что же… За столь короткое время преуспеть в данном искусстве было практически невозможно, но учителя, несмотря на мои весьма посредственные результаты, довольно убедительно меня хвалили и подбадривали, дескать, молодец, не каждый на твоем месте так сможет. Поразмыслив, я пришел к выводу, что лучше поверить в честность спутников – так оно как-то проще живется, оптимистичней… По крайней мере, остановив с рыси жеребчика, я на седьмой день пути смог поразить средней толщины дерево с пятидесяти шагов. И надо признать, меня самого сей не такой уж на деле и значительный результат весьма впечатлил – раньше-то я лука, почитай, и в руках не держал!

Седьмой день развел наши со степными стражами пути. Не дотянув до Лецека буквально пяти верст, тракт разошелся надвое – одна дорога вела в столицу, другая же в порубежье, где в крепости Степного Волка несут службу мои спутники. Тепло попрощавшись с Иругом и его воинами, я искренне пообещал, что сделаю все, что будет в моих силах, для степной стражи.

Теперь же меня сопровождает мерный перестук копыт молодого и резвого жеребчика, с которым я за последнюю неделю прямо-таки сдружился и который сию минуту просит меня устроить нечто вроде рубки лозы призывным ржанием – для него-то подобное воспринимается затейливой игрой. Плохо, конечно, что будущий советник барона – в Рогоре величина отнюдь не рядовая – прибывает к месту службы в гордом одиночестве. Но что поделать, брать в сопровождение наемников давно уже нет средств – с тех самых пор, когда отец оставил в Рогоре все сбережения семьи. Ничего, перебьюсь. В любом случае барон Корг примет сына старого друга с распростертыми объятиями, тут отец вряд ли ошибся.